Неофит - Ойуун Афанасий Федоров

Неизменными деталями шаманских костюмов является «дьэс эмэгэт» (антропоморфная медная фигурка), изображающая духов.

Есть еще «эмиий кэрэтэ» (грудной сосок), сделанный из медных кружочков — все это связано с древним культом и магией женщины. Некоторые исследователи относят его к старику Нижнего мира — Арсану Дуолаю.

Шамана оберегает от духов фигурка женщины. Естественным образом раз в месяц женщина бывает «грязной», поэтому они ее сторонятся.

Фигурки птиц (гагары, стерха, орла, чайки), зверей (собаки, лошади) — «зооморфные двойники шамана», их духи, их помощники. Гагара помогает шаману, когда он спускается в Нижний или Верхний мир.

Трехглавый орел — Мать-Зверь, самый значимый символ в костюме шамана. Он передается от поколения поколению. Появляется Мать-Зверь только два раза — при рассекании шамана и когда он умирает.

О Волшебном дереве
Для обрядов шаманских, алгыса (обращение к верхним божествам) используется особое дерево — пораженное молнией. Дым, образующийся при сжигании щепки, имеет целебные свойства — плохую энергию забирает. Также конский волос используют в обрядах, его поджигают и окуривают человека, местность или помещение.

О смерти
Шаманские захоронения называются арангас. Раньше шаманов сжигали после смерти, из-за чего они дух свой теряли, над землей летать не могли, в землю уйти — тоже. Тогда стали наверху хоронить — так удобно все слышать и видеть, помогать своим. Сэргэ рядом с захоронением называется истэгэн — оно подслушивает то, что происходит в мире людей. Даже после смерти шамана истэгэн рассказывает ему, что о нем говорят, что происходит с его родственниками. При царе Алексее Михайловиче был издан приказ о перезахоронении останков шаманов в землю. Чтобы избежать этой беды, многие поселения платили специальный ясак.

О капризе Кощея
Афанасий Семенович только успевает забирать из цепких рук друга свои «нужные» вещички и прятать их обратно.

— Зачем тебе это копыто от лошади, Афоня?

— Инструмент потом сделаю, положи на место.

— Так, а лупу где такую взял? Какая красотища! Я тоже хочу такую, хорошенькая какая! Я над ней чахнуть буду, как Кощей над златом. Подари, жадина, у тебя же их две!

— Ильич, не балуйся, мне она тоже нужна, чтобы огонь разжигать, — Афанасий Семенович на всякий случай отбирает лупу. — Подарю как-нибудь — на семьдесят лет…